— Все о'кей, — сказал Аль.

Губы у него пересохли, он наклонился над убитой горем старухой. За всю свою жизнь он ни разу не был так перепуган тем, что ему предстояло увидеть.

— Аль? — выдохнула Джеззибелла. — Аль, это ты?

Обожженные пустые глазницы поворачивались, ища его.

Аль сжал ее руку, чувствуя, как почерневшая кожа трескается под его пальцами.

— Конечно, детка, я здесь.

Слабый его голос замер, горло сжалось. Ему хотелось присоединиться к Либби, запрокинуть голову и закричать.

— Я ей не сказала, — прошептала Джеззибелла. — Она хотела знать, где ты, но я так и не сказала.

Аль всхлипывал. Как будто это имело значение, если бы Кира его обнаружила, любой, кто был на счету, оставался верным до конца. Но Джез этого не знала. Она сделала то, что считала нужным. Ради него.

— Да ты просто ангел, — прорыдал он. — Проклятый чертов ангел, посланный с небес, чтобы показать мне, какой я ничтожный кусок дерьма.

— Нет, — замурлыкала она. — Нет, Аль.

Он дотронулся пальцами до ее лица.

— Я сделаю тебя еще лучше, — пообещал он. — Вот увидишь. Каждый доктор в этом чертовом мирке явится сюда и будет тебя лечить. Уж я их заставлю. И ты поправишься. А я собираюсь все время быть здесь с тобой. И стану заботиться о тебе с этой минуты и до конца. Вот увидишь. Хватит глупых обид и ссор. Никогда больше их не будет. Ты — это все, что для меня важно. Ты все, Джез. Все.

Микки болтался позади толпы, наводнявшей апартаменты Никсона, когда прибыли два ужасающе выглядевших неодержимых врача. Он догадывался, что происходит за дверью. Быть там, демонстрировать свою преданность, точно медаль, но не очень-то попадаться на глаза. Не в такое время, как теперь. Он успел уже как следует узнать босса. Кое-кто очень хорошо заплатит за то, что тут происходит. И очень болезненно, в самом деле. Астероид весь прогнил от слухов о том, что Конфедерация теперь узнала, как мучить одержимых месяцами. Если кто-то мог от этого выиграть, так это Организация с Патрицией в качестве главного исследователя.

На его плечо опустилась чья-то рука. Нервы у Микки были до того истрепаны, что от прикосновения он даже подпрыгнул. Эта рука препятствовала любому нормальному движению, она крепко, с невероятной силой держала его.

— В чем дело? — он взвился от притворного негодования. — Разве вы не знаете, кто я такой?

— Плевать мне, кто ты такой, — сказал Джеральд Скиббоу. — Скажи мне, где Кира?

Микки попытался на взгляд оценить своего… ну не противника, но скорее — допрашивающего его. Сложение могучее — и ноль чувства юмора. Нехорошее сочетание.

— Эта сука взяла ноги в руки. Ее черноястреб подобрал. А теперь, друг, отдай мне мое плечо, слышишь?

— Куда он ее увез?

— Куда он… Ах, похоже, ты пустишься в погоню? — ухмыльнулся Микки.

— Да.

Микки не понравилось, как оборачивался разговор. Он не дал сарказму выплеснутся наружу.

— Туманность Ориона. А теперь могу я идти? Спасибо.

— Зачем она туда отправилась?

— Тебе-то что, друг? — раздался еще чей-то голос.

Джеральд выпустил Микки, повернулся и увидел Аля Капоне.

— Кира — одержательница нашей дочери. Мы хотим ее вернуть.

Аль задумчиво кивнул:

— Нам нужно поговорить.

Росио наблюдал, как такси вывернуло на посадочную площадку и направилось к нему. Шлюзовый проход в виде слоновьего бивня поднялся и устремился к люку.

— У нас гость, — объявил Росио Бет и Джеду.

Оба поспешили по главному коридору к шлюзу. Люк был уже открыт, оттуда показалась знакомая фигура.

— Господи, спаси, — пробормотала Бет. — Джеральд!

Он устало улыбнулся ей:

— Привет. Я тут кое-какой жратвы привез. Решил, что ваш должник.

На полу такси у него за спиной виднелись пакеты и коробки.

— Что случилось, приятель? — спросил Джед.

Он смотрел мимо Скиббоу, пытаясь прочесть этикетки.

— Я освободила моего мужа, — Лорен высунула свое лицо поверх физиономии Джеральда и улыбнулась двум юнцам. — Должна вас поблагодарить за то, что вы о нем заботились. Видит Бог, это нелегко даже в лучшие времена.

— Росио! — закричала Бет.

Потрясенный Джед пошатнулся у нее за спиной:

— Он одержим! Беги!

Лицо Росио появилось в одном из обрамленных медью иллюминаторов.

— Порядок, — успокоил он их. — Я заключил соглашение с Аль Капоне. Мы берем с собой обоих Скиббоу и выслеживаем моего старого друга, одержателя «Этчеллса». Взамен Организация снабдит черноястребов всей технической помощью, в какой они нуждаются, для обеспечения Альмадена, а затем оставляет их в покое.

Бет нервно взглянула па Джеральда, ей было неважно, кто его одержатель.

— Куда мы едем? — спросила она у Росио.

— В туманность Ориона. Для начала.

23

СТНИ-968М был основным транспортом (не обладая слишком сильным воображением, его прозвали попросту «Стоуни»), с тупоносым фюзеляжем, способным перевозить или двадцать тонн груза, или сотню пассажиров. Седьмая транспортная команда ФНВ (Флота Нового Вашингтона), эскадрон небольших летательных аппаратов, прилетел на Омбей, когда президент ответил на призыв о военной помощи во время освобождения Мортонриджа. Еще с тех времен, когда генерал Хилтч приказал воздушным кораблям облететь освобожденные территории Мортонриджа, эти пейзажи были знакомы оккупационным войскам. После Кеттона «Стоуни» сделались бесценными в обеспечении новой линии фронта полицией, которая распределила сержантов вдоль тонкой линии обороны. Когда полуостров разделили на тюремные зоны, отправленные из Передового форта, они предназначались для того, чтобы доставлять продукты, оборудование и боеприпасы к находящимся наверху станциям; кроме того они безотказно эвакуировали людей с самыми серьезными телесными повреждениями и бывших одержимых для медицинской помощи.

Даже для воздушных судов, предназначенных для самых суровых перелетов, круглосуточное функционирование представляло проблемы. Свободные часы тоже были редкими: местная промышленность Омбея уже сражалась за то, чтобы не останавливать производство оружия для фронта и работу инженерных корпусов королевского флота. Все эскадроны «Стоуни» сталкивались с необходимостью срочной посадки посреди полета и боролись с необъяснимыми перепадами энергии. Свободные газетчики, делающие репортажи об Освобождении, знали все о несовершенстве СТНИ-968М, хотя они никогда не упоминались в их официальных репортажах. Это было бы нехорошо для гражданского населения. Не существовало свирепой цензуры, но все они знали, что являются частью кампании за Освобождение, что они помогают убедить народ в том, что одержимых можно победить. При соблюдении обычного для военного времени компромисса было в интересах армии получить максимальное количество информации.

Так что Тим Берд чувствовал себя не слишком уверенно, когда «Стоуни» понес его и Хью Рослера, на рассвете поднявшись из Передового форта. Он хотел дать своим читателям там, на родине, легкое ощущение волнения, когда воздушная машина пролетала через бесконечные степи, покрытые высохшей грязью, а тем самым успокоить себя самого. Помогало то, что он сидел так близко от Хью, и они оба втиснулись между коробками, наполненными питательным супом в пакетиках для сержантов, а тот, кажется, всегда выглядел абсолютно невозмутимым; даже когда Кеттон откололся и отошел от планеты, он стоял прямо, разглядывая это зрелище с чем-то вроде изумленного ужаса, в то время как остальные репортеры скорчились на треснувшей почве, упрятав головы в колени. У него к тому же было верное чутье на неприятности. Помнилось несколько случаев, когда репортерский корпус пробирался через развалины, и Хью углядел мины-ловушки, которые пропустили сержанты и морские инженеры. Он не был особенно разговорчив, но Тим чувствовал себя в безопасности рядом с ним.

Это было одной из причин, почему он попросил Хью поехать с ним. Этот полет не был организован для них армией, просто сюжет был слишком хорош, чтобы ждать связного офицера и добираться туда с его помощью. А хорошие сюжеты на темы об Освобождении не так-то легко найти. Но Тим уже двадцать лет занимается военными корреспонденциями, ему хорошо известно, как пробраться через архаическую цепочку команд, каких людей восхвалять. Пилоты были отличным материалом — и полезным, почти как сержанты. Оказалось достаточно легко найти попутный транспорт среди развалюх и посудин, отправляющихся рано утром.